Виктор Охонин (Торонто)
Приборная концепция времени берет свое начало в
работах Ньютона. Сам Ньютон полагал себя в первую очередь теологом. Видимо, для
него идея о необходимости близости к Богу означала что нужно «видеть мир как
ОН». Вопросом о том, реально ли это для человека, полезно ли это человеку, надо
ли это Богу, Ньютон не задавался – он в соответствии со своим временем полагал
что как видят «сверху» так и есть «правильно», а как видят «снизу» не важно.
Это ведь уже потом стали популярны идеи о «самоуправлении», о том что
«вышестоящим» самостоятельность «нижестоящих» может быть «полезна», и даже «вменяться
в обязанность». Это сейчас бельгийский король штрафует подданных за нежелание
участвовать в «демократическом самоуправлении», а в те времена идеи «республик»
не особо поощрялись.
Чтобы приблизиться к «видению Бога» Ньютон выбрал
простой, пожалуй, несколько «первобытный» способ. Он решил, что
нужно задать гигантский масштаб, заведомо неподвластный человеку - и тогда де
все человеческое отсеется, останется только Богово. Идея, по сути, не новая –
скажем, в Коране есть сура, очень Пушкина восхитившая и поэтому доступная нам в
его переводе. Там некий земной правитель заявляет Аллаху примерно следующее -
«Ты властен над жизнью и смертью людей - и я властен. Мы равны». Аллах же
отвечает (только ответ Аллаха в переводе Пушкина дословно и помниться): «Я
поднимаю Солнце на Востоке. Ты – подними на Западе его».
И в качестве, по-видимому, несколько
завуалированной ипостаси Бога Ньютон вводит как основу рассмотрения «систему
отсчета удаленных звезд». И именно в этой системе формулирует законы Ньютона,
законы протекания процессов в некотором «Абсолютном Времени», «времени в
системе удаленных звезд», «единственно правильном времени» - то есть,
откровенно говоря, «во Времени Бога». Возможно, что Ньютон в глубине души
надеялся что «наконец удалось», что его законы совпадают с Законами Бога, а
стало быть, Ньютон и Бог стали ближе. Подогревало Ньютона при этом то что ему
удалось с помощью исчисления бесконечно малых и легендарного Закона Всемирного
Тяготения объяснить три закона выдающегося астролога Кеплера, и установить
логическое единство процессов на макромасштабах - типа движения планет - и
процессов на гораздо меньших масштабах, вроде падения яблок. И конечно успех
был выдающийся. Если исчисление бесконечно малых параллельно сделал умнейший
немец Лейбниц, а в неоформленном виде этими приемами владел Архимед, то у
Ньютона кроме этого в активе еще и закон тяготения. Отметим, что не тривиальность
Лейбница видна, скажем из того, что у него, по новейшим архивным исследованиям,
было две философских системы: для себя - умная, и для «любопытствующей публики»
- гораздо более примитивная, - те самые «монады» которые в курсе философии
изучаются. Именно Лейбниц, благодаря умелому обращению с тогдашними
властителями, получил от Петра Первого заказ на проект Российской Академии Наук
- наиболее стабильного из всех российских учреждений. Между прочим, любопытно,
зачем Лейбницу это было надо? У него был толковый ученик из бедной Швейцарии,
Леня Эйлер. Может, он таким способом хотел парню место для спокойной работы
обеспечить? Именно Эйлер потом придал математическому анализу современный вид,
и спровоцировал глубокую математизацию «варварской России» - так что и Петр
свое получил, все честно,
Однако, «во всяком успехе таится соблазн», или,
выражаясь в более светском стиле, «если вам кажется что все идет хорошо, значит,
вы чего-то не заметили». Все процессы, окружающие человека, после Ньютона и
вместе с ним, теперь стало возможно разделить на «явно демонстрирующие согласие
с законами Ньютона», и «предположительно неявно подчиняющиеся этим законам».
Например маятник колеблется по законам Ньютона - он явно «демонстрирует волю
Божью», а птичка летает непонятно как - «она неявно демонстрирует волю Божью».
А надо ведь и в птичке увидеть волю Божью, увидеть птичку глазами Бога, то есть
как механизм такой, в рамках той философии, что у Ньютона вышла. Ну и
«правильное» время, конечно, показывают механизмы, явно подчиненные законам
ньютоновской механики. Типа хорошего хронометра.
Между тем, в ньютоновской концепции времени видны
странности, которые возможно естественно вытекают из исходных установок
Ньютона. Например, в физике Ньютона время обратимо, однородно, по нему можно
ходить в обе стороны без проблем. Ну да, конечно, для Бога время обратимо – Он
ведь и над прошлым властен, захочет, и Солнце встанет на Западе, скажет – и не
будет истории страданий людских. Как (примерно) у Михаила Булгакова, в
заключительной сцене романа «Мастер и Маргарита»:
«О Боги, Боги, какая пошлая казнь»- и тут
говорящий оборачивается к собеседнику, и лицо его из надменного делается
умоляющим - «Но ты скажи, ведь ее не было?» - «Ну конечно»- отвечает оборванец
в грязном хитоне, и глаза его при этом улыбаются – «Конечно, не было».
Для ньютоновского Бога время однородно – для него
ведь ничего интересного не происходит в этом мире, все и так известно. Для Него
есть точки начала отсчета времени, и к этим точкам можно при желании вернуться.
Вот только человек то этого не может, вернуться к начальной точке отсчета
времени. А если человек, забыв, что время Ньютона - это, по построению, время
Бога, пытается свои отношения со временем согласовать с ньютоновскими
уравнениями, он вроде и должен иметь «парадоксы». Вроде бы парадоксально было
бы, если бы «парадоксов» не было. Это бы значило, что мы не слишком далеки от
ньютоновского Бога. А тут еще и механизмы - ничего не стоит сделать хронометр с
той же точностью крутящий стрелки в обратном направлении. Вот только мы имея
такой хронометр все равно будем чувствовать что наша-то жизнь идет все также,
только вперед!
Если обращаться к практике, то на практике
ньютоновский подход работает на ограниченных временах. Для таких масштабов как
движение планет это могут быть тысячелетия, для таких масштабов как, например
динамика атмосферы - дни, а для других процессов – бывает, что малые доли
секунды. Далее подход не работает либо из-за внешних неучтенных воздействий,
либо из-за неточности решения уравнений,
либо из-за неточности начальных данных. В качестве нового подозрения
укажем еще и эффект переменчивости кажущихся начальных данных. За этими
пределами подход Ньютона мало что дает, и приходится пытаться выйти за его
рамки.
Вроде бы получается, что наиболее прямой выход за
рамки приборной концепции времени возможен путем смены исходных явно и неявно
использованных Ньютоном представлений. Возможны и другие пути – типа «мягкой
реформы» Эйнштейна, когда вместо «абсолютного Бога» возникает сообщество
«равноправных и равно правых наблюдателей», между которыми, хотя они и видят
разное, нет никаких конфликтов - они «знают, как одно видение переходит в
другое», а также что видение каждого является полным, в пределах его «причинно-
следственного конуса». Чем-то это напоминает модель «гармонии в мире ангелов» -
вроде все и разные, но ни малейших
разногласий нет. И хронометры у всех идут по-разному, но все это
разнообразие просто урегулировано. Однако, не все мы ангелы, концепция
Эйнштейна в этом отношении имеет те же неудобства что и концепция Ньютона.
Доктор Трунев предлагает простую и наглядную
модель, не претендующую на статус чего-то законченного, но видимо способную
«освобождать» нас от безальтернативности «ньютоновской темпоральной теофизики».
Надо сказать, что эту модель также можно изложить в терминах высшей математики -
«хвала святому Эйлеру (известно, что Эйлер полагал, что ему в раю дадут
возможность продолжить работу над высшей математикой)» - но поскольку это не
слишком трудно мы это делать прямо здесь и сейчас не будем торопиться.
Итак, давайте попробуем «понять Бога» немножко по другому, чем Ньютон, а именно
найти вокруг нас доступную нашему наблюдению ситуацию которая в чем то похожа
на гипотетическую ситуацию, наблюдаемую Богом в отношении нас грешных, с нашими
темпоральными проблемами. Поскольку при этом мы, наученные горьким опытом
Ньютона, уже не будем думать что ситуация «правда похожая» а будем всего лишь
говорить что она «кажется похожей
нам грешным» (быть может, просто «по наивности» - Бог весть), то может и «нет в
том особого греха». По крайней мере, при этом мы даже не пытаемся поменять свою
реальную позицию.
Пусть вместо людей у нас будут маленькие рыбки в
быстрой речке. Рыбки стоят против течения, или даже медленно движутся вверх по
течению. Стоят они потому, что иначе их вынесет из речки в море, а по пути еще
и побьет о камни. Стоят рыбки, открыв рот, чтобы отлавливать плывущий по
течению корм. Корм рыбкам нужен, чтобы жить. Говоря в терминах физики, корм
содержит свободную энергию, и поэтому помогает рыбкам понижать свою энтропию.
Все рыбки плывут относительно дна реки с небольшой
и примерно одинаковой скоростью. Если какая-то рыбка перестает махать
хвостиком, ее уносит вниз. Рыбки обычно видят устойчивую, медленно меняющуюся
картину дна, хотя уставшая махать хвостиком рыбка видит быстрый калейдоскоп, в
обратном порядке повторяющий то что она видела поднимаясь по реке, и такая рыбка
теряется из виду ее стаей.
В мире могут присутствовать и другие существа, не
плывущие по реке. Даже рыболовы. (Помните, как в Евангелии, к рыбакам – «идемте
за мной, я сделаю вас ловцами человеков»).
Среди рыбок могут попадаться головастики.
Головастик отличается тем, что потом из него вылупляется земноводное, способное
как плыть в реке, так и выходить из нее на берег. Когда земноводное на берегу,
течение реки на него не действует. По этой причине среди биологов ходит
легенда, что земноводные в чем-то ближе к рыболовам, чем рыбы, и даже за какой-нибудь
миллиард лет некоторые из них могут превращаться в рыболовов.
Если стая рыбок идет вверх по реке, то она часто
не знает что впереди. Толи пороги, толи водоросли, толи песчаное дно. Впрочем,
как-то узнать об этом можно. Например, спросить земноводное. Земноводное
попрыгает вверх по реке, посмотрит, попрыгает назад и расскажет. Или с
бугорочка посмотрит. При этом кое-что узнать легко - про дно например, а кое
что и труднее, например, про корм. Корм то, не считая водорослей, которые не
все едят, несет течением, он все время разный, его приближение отслеживать
хлопотнее даже и с высокого бугорочка. Может и рыбка сказать. Например, рыбка
может перестать махать хвостиком, исчезнуть из своей стаи, спуститься вниз к
следующей стае и ей про пороги рассказать. Если ее чужая стая примет, конечно.
Получится удивительный предсказатель рыбьего будущего. Но назад, к своим, такой
рыбке уже не подняться.
Рыбки могут по очереди немножко обгонять стаю,
усиленно махая хвостиками, а потом спускаться и говорить всем чего там видно.
Хотя реальные рыбки не очень говорят, они в стае инстинктивно подсматривают
друг за дружкой, и по поведению других прикидывают что те увидели - у рыб есть
довольно налаженная стайная система обработки информации, хотя диапазон такого
«общего предвидения» небольшой, это недалеко вперед- слишком мало охотников
хвостом махать.
Эта склонность рыб больше надеяться на других
иногда служит рыбкам плохую службу. У рыб восприятием поведения остальных рыбок
заведует передний мозг. Благодаря ему рыбки, как только одна шарахнется от
опасности, шарахаются все – видать увидела что-то, раз так решительно себя
ведет несмотря на спокойное поведение соседей. И вот экспериментатор может
взять и удалить у рыбки передний мозг, чтобы та не воспринимала поведения
соседей, которое порывы рыбки часто тормозит. Рыбка делается от этого
решительнее, конечно. Затем экспериментаторы эту рыбку без переднего мозга
запускают в стаю. И оказывается, эта рыбка делается вожаком стаи (кажется, тут
полагается из вежливости писать что «всякое сходство с реальными лицами
является случайным»).
Если рыбки чувствуют усталость от махания
хвостиком, пропорциональную пройденному относительно реки пути, то они могут
считать это «чувством времени». Когда рыбка расслабляется, исчезает «чувство
времени» а также «устойчивая картина дна».
В данной модели нет запретов на путешествия «в
будущее» и на «получение оттуда информации», нет проблем с «природой
необратимости времени», с тем, что нельзя вернуться в «начальную точку
времени». Вернуться в ту же точку над дном можно, но река будет уже не совсем
та, и свою стаю потеряешь. Хотя рельеф дна будет знакомый...
(продолжение
следует)