Dr. Venurt'a (Canada)
(продолжение, начало №12 2002, №1 2003, No 2 2003, No 6 2003)
Начав публиковать «Записки
Волшебника» в нашем журнале, мы даже и предположить не могли, чем все это
закончится. Чудеса начались после того, как третья часть этой книги увидела
свет. Собственно это была не вся третья часть, а только ее начало. После этого
рукопись таинственно исчезла вместе со всеми своими электронными копиями.
Произошло это в середине 2003 года. Рукопись была похищена неизвестным
взломщиком, который проник в редакционный компьютер, и уничтожил очередную
порцию записок, подготовленную для печати. Когда же я попытался восстановить
эту часть на основе архивной копии, то с ужасом обнаружил, что жесткий диск, на
котором она хранилась, технически не исправен и не подлежит восстановлению. Это
было тем более странно, что этот диск не был подключен ни к какому компьютеру,
а хранился в сейфе. Кроме «Записок Волшебника», на этом диске были архивные
копии всех моих научных работ и нескольких книг.
К счастью, книги и научные
работы хранились еще в нескольких архивах, а, кроме того, были уже опубликованы
в научных журналах и изданы в различных издательствах. Но записки теперь
существовали только в виде рукописи, которая в первозданном своем виде,
упакованная в плотный сверток, лежала на книжной полке в моем доме в Сочи. В
конце 2003 года моя жена отправилась в путешествие в Россию. Мучаясь смутными
подозрениями, я попросил ее привезти эту рукопись в Торонто. Жена выполнила мою
просьбу. Когда же она вернулась из поездки и передала мне сверток с рукописью,
то оказалось, что в нем были уже не те записки, которые я читал когда-то в
Москве, и которые мне поручил опубликовать сам Волшебник. Это были записки
Следователя, наблюдавшего за Волшебником на протяжении многих лет с профессиональным
любопытством, присущим сотрудникам спецслужб. Надо заметить, что записки эти
были не менее интересными и интригующими, чем, дневники Волшебника. Но конечно,
я не мог их публиковать, не имея на то разрешения их автора.
Вскоре я получил по электронной
почте письмо от одного отставного генерала – моего университетского товарища.
Он интересовался, не собираюсь ли я продолжить публикацию «Записок Волшебника»,
так как его дочь с нетерпением ждет их продолжения. В ответном письме я коротко осветил основные события,
связанные с пропажей рукописи. «Но вы же получили новый материал» - намекнул
мне генерал. Через некоторое время ко мне обратилась уже и сама дочь генерала,
с просьбой продолжить публикацию записок. Надо заметить, что я хорошо знал не
только генерала, но и его жену и дочь, которая родилась у меня на глазах, когда
генерал еще не был генералом, а был студентом и аспирантом, дружил с
Волшебником, да и со мной был в товарищеских отношениях. Мне ничего не
оставалось делать, как приступить к подготовке новой версии записок. Задача моя, однако, сильно усложнилась.
Получалось, что я должен был соединить два разрозненных повествования в одно.
Забавно было и то, что я не был настоящим автором ни того, ни другого
произведения, но должен был выполнять как бы роль отца для двух неродных
детей-сирот. Как бы там ни было, но я взялся и за эту задачу, памятуя о том,
что «рукописи не горят», а стало быть, рано или поздно отыщется оригинал
рукописи «Записок Волшебника» и я смогу продолжить их публикацию.
Записки Следователя представляют
собой разрозненные истории, основанные на реальных документах, хранящихся в спец.
архивах. Настоящие причины, побудившие генерала опубликовать эти истории, мне
неизвестны. Возможно, что Волшебник сыграл ключевую роль в его судьбе, что
побудило генерала сделать его главным героем своего повествования. Из всего
этого логично будет предположить, что генерал сам лично наблюдал за Волшебником
и писал на него донесения, которые легли затем в основу его повествования.
Почему при этом они оставались друзьями, мне лично не понятно. Не исключено,
что Волшебник знал о том, что за ним ведут наблюдение. И наверняка даже знал, кто именно
наблюдает за ним, ведь судя по всему, он обладал развитой интуицией, владел
таинственными психическими силами, включая перенос сознания.
Очевидно, что такие люди, как
Волшебник, не могли остаться не замеченными, тем более в СССР. И конечно, их
держали под контролем, ведь они могли совершать «чудеса», имеющие
непредсказуемые социальные последствия. Например, в одном известном мне случае,
зубной техник обладал чудовищным гипнозом. Однажды он зашел в магазин, чтобы
купить пачку сигарет. Девушка-продавец дала ему сдачи с рубля, как с 25 рублей
(это было в Сочи, в начале 80-х). Это заметил сотрудник КГБ, который наблюдал
за ним со стороны. Техника вызвали в органы и строго предупредили, что если он
не прекратит творить «чудеса», то его упекут далеко и надолго. Техник понял,
что быть волшебником не просто и с тех пор показывал чудеса только в компании
хорошо проверенных друзей, среди которых был, конечно же, и сотрудник КГБ
(собственно он и рассказал мне всю эту историю). Надо заметить, что чудеса,
которые показывал техник, поражали воображение. Так, он заставлял предметы двигаться по своему приказу. Он
опускал карандаш в бутылку, а потом приказывал: «Карандашик, иди ко мне!».
Карандаш как живой выпрыгивал из бутылки и катился по столу прямо в руку к
гипнотизеру. Происходило ли это на самом деле, или только в воображении
зрителей, не имеет значения. Ведь этот фокус видели все присутствующие и могли
пересказать его друг другу во всех подробностях. Но эти фокусы, ни в какое
сравнение не шло с тем, что мог сотворить Волшебник. Поэтому то он всегда находился под неусыпным вниманием
спецслужб во всех странах мира, куда бы ни заносила его судьба. А судьба, надо
отметить, была у него далеко не из легких.
И так, внутри одного
повествования мы начинаем новую повесть о том, кем был Волшебник на самом деле,
как он попал на заметку спецслужб, и какие это имело последствия для него
лично.
В 1977 году мне поручили
наблюдение за моим однокурсником А., который был моим земляком. Используя эту
особенность его биографии, я легко сошелся с А., часто встречался с ним,
вызывая на откровенные разговоры. Я наблюдал за всеми перемещениями А., читал
его дневники, письма, прослушивал телефонные переговоры. Круг общения А. был
весьма специфическим. Он вращался в элитарной среде, дружил с сыном адмирала
флота, с сыном командира атомной подводной лодки, дочерью академика - директора
Института ядерной физики. Все это вызывало озабоченность органов, наблюдавших
за частной жизнью носителей государственных секретов. По этой причине за А. был
установлен постоянный контроль, уже начиная с 1970 года. В 1980 году, когда А.
стал сотрудником Особой научно-исследовательской лаборатории (ОНИЛ), и ему
поручили важную тему, связанную с разработкой нового секретного оружия, с него
была взята подписка о не разглашении государственной тайны, а наблюдение за его
перемещениями и контактами многократно усилилось.
В 1981 году, когда А. уже работал в Особой лаборатории, я
обнаружил у него в рабочем дневнике следующую запись: «Из потенциальной ямы
типа мешка электроны проникают как в прошлое, так и в будущее. Имеется
симметрия решений уравнений Дирака относительно времени. Глубина проникновения
в прошлое зависит только от величины потенциала!»
Дальше шло описание какой-то процедуры регуляризации,
математические формулы и набросок плана расположения источника и приемника. Эта
записка озадачила меня по нескольким причинам. Во-первых, это никак не
стыковалось с основной темой
лаборатории. Во-вторых, речь явно шла о неком открытии, которое могло
иметь большое значение для будущего страны. Я записался на прием к директору
Института, которого был моим научным руководителем, и коротко изложил ему свои
соображения по поводу того, чем занимается А. в рабочее время. Директор вызвал
А. и в моем присутствии имел с ним длительный разговор. В конце он сказал: «Я даю
вам 6 месяцев на изготовление прибора, чтобы проверить, есть эффект или нет.
Составьте план НИР, смету расходов и завтра доложите мне обо всем». На
следующий день А. принес в кабинет директора объемистый план и смету на 800
тысяч рублей. По тем временам это были огромные деньги. К моему удивлению, директор, просмотрев
план, легко согласился. Хотя обычно выпросить у него деньги на научные
исследования было довольно проблематично.
А. собрал группу, в которую я вошел на правах куратора, и
взялся за дело. В начале 1982 года А. был командирован в секретное
конструкторское бюро в маленьком городке на Урале, для тестирования нового
измерительного прибора. Я прибыл туда днем раньше, поселился в гостинице и стал
дожидаться А.. Перед отъездом А. вызвали к директору Института, который лично
передал ему пакет для меня. Таким образом, когда А. приехал и поселился в
гостинице, я уже знал об этом и ждал его прихода. Его номер был этажом выше и
располагался точно над моим номером. Точнее, это был мой номер, но в последний
момент я поменял диспозицию, чтобы удобнее было наблюдать за А..
Я слышал его шаги, как он принимает душ, как потом подошел
к окну и остановился, рассматривая зимний пейзаж за окном (я проделал все то же
самое, но днем раньше!). Наконец А. постучал в мой номер, вошел и нерешительно
остановился у входа. В руках у него был пакет. Я лежал на кровати, укрывшись с
головой одеялом, из-под которого был виден только мой нос. «Положи пакет на
стол», - слабым голосом попросил я. А. подошел к столу, шлепнул пакетом и
спросил:
-
Что случилось, ты заболел?
-
Нет, просто смертельно устал, хочу вот немного отдохнуть.
-
Я тоже устал, ведь мне уже скоро 29, а нормальной жизни еще
не было. Но говорят, что после 35 придет второе дыхание.
-
Нормальной жизни никогда уже не будет. Надо было выбирать другую профессию. А с
нашей специальностью покой может только присниться.
-
Да, - рассеяно ответил А., внимательно глядя на потолок. Я
проследил его взгляд, но там ничего не было, кроме бурого пятна от
просочившейся влаги.
-
И давно появилось это? – спросил он.
-
Что? – не понял я.
-
Это пятно.
-
Пятно? А какое это имеет значение?
Он не ответил, продолжая изучать пятно на потолке.
Бородатое его лицо, поднятое к верху, до боли напоминало что-то знакомое, как
будто он был отцом всех народов мира. Меня вдруг осенило:
-
Это же течет из твоей комнаты! Ты что, забыл закрыть кран?
-
Нет, кран я закрыть не забыл. Но это же не вода, это
конденсат.
-
Ты хочешь сказать, что водяной пар конденсируется на этой
части потолка. Тогда там должна быть очень низкая температура.
-
Она там и есть очень низкая, примерно ноль градусов по
Цельсию.
-
Но тогда должен образоваться иней.
-
Иней еще образуется, подожди немного.
-
Откуда ты знаешь?
-
Да знаю, сталкивался уже с ними...
-
С кем это?
А. вдруг замолчал, нахмурился, лицо его приняло озабоченный
вид, как будто он проболтался о чем-то очень важном. Кивнув на пакет, он
сказал: «Это тебе передал академик, не забудь!». Затем повернулся и вышел,
махнув рукой на прощание. Я слышал, как он возбужденно ходил по комнате, громко
стуча ногами. Потом затих. Я лежал, разглядывая пятно, пытаясь понять, что же
такого особенного увидел в нем мой товарищ. Через некоторое время мне начало
казаться, что пятно побелело, на нем заискрился иней. «Ты смотри!» - удивился
я, а ведь действительно это был конденсат. Спустя примерно полчаса иней
растаял, пятно покрылось влагой и пожелтело. Какое удивительное явление
природы! Я встал на стул и поцарапал пятно пальцем. К моему удивлению
штукатурка была сухая, твердая и холодная как лед. Диаметр пятна был около
полуметра, но форма его была не ровной, как от просочившейся влаги. Я лег в
постель и решил понаблюдать за пятном, сколько было возможно.
Пятно периодически покрывалось то инеем, то влажным
конденсатом, как будто дышало. Цикл его «дыхания» был длинным, почти час.
Что-то подсказало мне, что надо погасить свет. В темноте пятно слабо мерцало,
окрашиваясь каким-то сиреневым свечением. Но что это может быть? Я мог бы
предположить, что железобетонное перекрытие содержало металлическую трубу, один
конец которой выходил на улицу, а другой был замурован в потолке в центре
пятна. Холодный воздух с улицы проникал в трубу, промораживая потолок насквозь.
Объяснение показалось мне очень логичным, я упокоился, закрыл глаза и уснул.
Ночь мне показалось, что кто-то ощупывает мое лицо.
Прикосновения были очень слабые, едва заметные, но я проснулся, затаил дыхание
и осторожно обвел взглядом комнату. В слабом свете уличных фонарей комната
казалась нереально большой. Но, конечно, в ней никого постороннего не было. В
какой-то момент взгляд мой остановился на пятне на потолке. Я начал
всматриваться в призрачное, сиреневатое облачко тумана, клубящегося около
пятна. Вдруг мне показалось, что оттуда доносится жужжание, как будто вдалеке
летел шмель. Я сосредоточился на этом звуке, не отводя глаз от сиреневого
тумана. Облачко пульсировало, приобретая все более четкие контуры овала. В
центре этого овала начало проявляться фиолетовое свечение, похожее на небесный
свет, когда смотришь днем на небо из глубокого колодца. В этом видении было
что-то магнетическое, так что я уже не мог оторвать от него взгляда. Фиолетовый
овал, жужжа, отделился от потолка и приблизился к моему лицу. Мурашки побежали
у меня по всему телу. Я хотел закричать, но не мог даже пошевелиться. В центре
овала ясно проступили чьи-то глаза, а потом и весь образ. В нем не было ничего
ужасного, но я оцепенел от ужаса. В голове ясно промелькнула мысль: «Меня
изучают, как под микроскопом». И потерял сознание.
Я очнулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. «Вставай,
проснись, уже полдень!» - издалека доносился голос А.. С большим трудом мне
удалось приоткрыть глаза. Голова гудела, как после попойки. А. встревожено
смотрел на меня.
-
Сколько их было? - спросил он, как будто все уже знал.
-
Я видел только одного.
-
Как он выглядел?
-
Очень знакомое лицо, но я не знаю, кто это был.
-
Это был, скорее всего, ты сам!
-
Но он был уже не молодой.
-
Это был ты сам, но на 25 лет старше.
-
Как это возможно?
-
Сейчас еще не возможно, но через 25 лет это уже будет
доступно отдельным людям.
-
А как ты узнал об этом?
-
Они меня нашли 9 лет назад. И сразу взяли в
оборот.
-
Кто они?
-
Долго рассказывать, но тогда они были еще старше,
чем сегодня.
-
Получается, что ты знал об эффекте все это время! Но как же
они решили парадокс времени? Ведь они фактически вмешиваются в историю, и ты
вместе с ними!
-
Нет, я был против вмешательства в историю. Но они
уговорили меня. Что-то у них там не сложилось, в будущем. Они создали
генератор петель времени, чтобы изменить прошлое.
Вот оно что. Значит, все у нас получилось. То, над чем мы
работали сейчас, пытаясь выиграть миллисекунды при передаче сигналов назад по
времени, принесет свои плоды через
много лет. Генератор уже сосуществовал в будущем, и те, кто владели им,
расставляли буйки-приемники сигналов в разных частях необъятного океана
времени. Вдруг я задал ему неожиданный вопрос:
-
Ну, хорошо, тогда можешь ты мне сказать, что там, в
будущем?
-
Придет время, ты сам все узнаешь.
-
Но почему просто не рассказать мне?
-
Никто тебе ничего не расскажет. Они будут
программировать тебя на выполнение поставленных задач. Но ты ничего не узнаешь
до определенного момента. Иначе будущего не будет ни у кого и тогда весь мир
рухнет.
Я проникновенно посмотрел ему в глаза и вдруг вспомнил, что
однажды он спас мне жизнь. Это было летом 1979. Мы только-только получили
университетские дипломы и ходили хмельные от радости. Но сразу после всеобщего
ликования стало ясно, что денег на жизнь не хватает. Надо было искать хлебные
места. Подвернулась работа – строить дома для нефтяников на севере, в тайге. Я
собрал бригаду, пригласил в нее А. в том числе. Он оказался неплохим плотником.
Мог забить большой гвоздь длиной 180 мм одним ударом плотницкого топора. Он
медленно замахивался топором, а потом, с характерным для каратистов криком ха!,
стремительно загонял гвоздь в брус по самую шляпку. Толстый брус он клал на правое плечо и в одиночку заносил
его по упругому, деревянному трапу на стенку сруба. Я тоже, поднатужившись, мог
поднять брус на стену, но все другие, далеко не хилые парни, могли поднимать
его только вдвоем.
В тот день я работал пилой «Дружба», выпиливая замысловаты
пазы и шипы в брусе прямо на срубе, балансируя как акробат, чтобы не упасть.
Пила ревела всем своим малосильным мотором, но вдруг сквозь шум я услышал крик:
«Осторожно! Брось пилу!». И в этот момент я сорвался со стены. Падал я на
спину, держа пилу перед собой, но крик «брось пилу!» подействовал. Я отбросил
«Дружбу» в сторону и когда упал на землю, быстро поджал ноги и руки, чтобы
пилой мне не отрубило конечности. А. быстро спустился вниз, заглушил ревущую пилу
и подал мне руку.
-
Ты ничего не сломал? - спросил он.
-
Ничего, только спину отшиб немного.
-
Ерунда, до свадьбы заживет!
-
Как ты заметил, что я падаю?
-
Я не заметил, я вообще тебя не видел. Просто почувствовал.
-
Да, но если бы ты не крикнул, я бы распили себе голову на
две части при падении. Пила то была бы в руках.
А. занимался йогой по какой-то хитрой системе. У него был
пульс только 36 ударов в минуту и такое низкое давление, что когда он пошел в
поликлинику на обследование, чтобы получить направление в Институт,
врач-терапевт не подтвердила, что он здоров. «При таком низком давлении ты можешь умереть в любую минуту»
- заявила она. А. пообещал ей, что к осени сможет поднять давление до
нормы. Он записался в нашу бригаду
и работал до ноября, пока не выпал первый снег. У меня сохранилась фотография
тех лет, на которой А. снят в робе, в кепке, с огромной бородой в окружении
четырех щенят, которых принесла приблудная сука, в то время, когда мы строили дома
для нефтяников.
-
Так что же там, в будущем? - еще раз спросил я у него.
-
Ничего хорошего, - ответил он неохотно, и продолжил,
задумчиво глядя на пятно:
-
Коммунизм скоро рухнет, начнется драка за ресурсы.
Американцы все приберут к рукам. Но ты пойдешь очень далеко и при новой власти.
Станешь генералом, советником президента.
-
Какого президента,
американского, что ли?
-
Нет, ты будешь советником российского президента.
-
Ты хочешь сказать, что СССР к тому времени уже не будет. Но
что же может случиться с такой огромной страной? Война, эпидемия, космическая
катастрофа, что произойдет?
-
Через три года к власти придет человек, который пожертвует
интересами советского народа ради мирных инициатив. Он начнет разоружение,
причем в первую очередь уничтожат то, над чем мы сейчас работаем. В стране
начнется брожение, все союзные республики захотят отделиться. Потом начнутся
конфликты между республиками. Население обнищает. Утечка мозгов приведет к
застою во всех областях знаний. Элиту общества будут составлять свежеиспеченные
олигархи, капиталисты и банкиры. Россия превратится в страну четвертого
мира. В этот момент некоторые люди
захотят изменить историю...
-
И они смогут изменить что-нибудь?
-
Я не знаю, меня к тому времени уже не будет здесь.
Он повернулся ко мне, лицо его было печальным и отрешенным,
как будто он уже собрался покинуть этот мир.
В тот год умер Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев.
Началась чехарда во власти. Я оставил аспирантуру, поступил в спецшколу и начал
свою головокружительную карьеру, вначале как разведчик, потом как советник. Все
это время я постоянно держал А. в поле зрения, стараясь по возможности помогать
ему, пока он занимался научной работой. Он заведовал лабораторией и значительно
продвинулся в своих исследованиях по передаче сигналов во времени. Но в 1992 он неожиданно все бросил и
исчез в надвигающемся хаосе перемен, охвативших огромную державу. Началась
агония всех институтов власти. Я тоже оставил службу и нанялся управляющим в
одну коммерческую фирму. Но через некоторое время меня пригласили в
администрацию президента РФ. Именно тогда я вновь встретил А. при таких
странных обстоятельствах, что о них стоит рассказать отдельно.
(Продолжение следует)