|
International Journal The World Astrology Review, No 9 (69), October 14, 2007 Эзотерическая философия и астрологияЗаписки ВолшебникаDr. Venurt’A (Toronto, Canada)Все герои и события этого повествования являются плодом литературной фантазии автора. Любое совпадение имен или обстоятельств является случайным и не может быть предметом какого-либо обсуждения
Третий контакт. Чужая планета. Мы приближаемся к развязке этой истории. При всей ее фантастичности в ней нет никакого вымысла, а правда столь ужасна, что не хочется даже начинать этот рассказ. И дело не в том, что нелегко будет согласиться и принять, что земляне не одиноки во вселенной. Все гораздо хуже, когда осознаешь, что здесь находится полигон для какого-то чудовищного эксперимента, о котором земляне не имеют никакого представления. Я же, когда соприкоснулся с этой тайной, в один день, утратил все свои иллюзии , а потом чуть было не сделал последний заплыв, чтобы волны Тихого океана навсегда поглотили мое тело, в котором я больше не испытывал нужды. И лишь смутная надежда и природное любопытство удержали меня на плаву.Изучая записки Волшебника, я обратил внимание на эпизод, связанный с перемещением в прошлое. Это эпизод достаточно подробно был освещен генералом, который видимо живо интересовался технологическими достижениями инопланетян. Однако мне эта технология представлялась чем-то вроде технологии производства мобильных телефонов для неандертальцев, которые хотя и могли бы попробовать телефоны на зуб, но уж никак не могли бы воспользоваться услугами сотовой связи. И хотя у меня не было оснований не доверять генералу, все равно я не воспринимал всерьез идею перемещения во времени. Во-первых, мне было не понятно, как можно избежать всевозможных следствий такого рода путешествий. Ведь если я буду влиять на самого себя из прошлого, всякий раз, изменяя начальные условия, то где гарантия, что это влияние не закончится катастрофой? Во-вторых, мне вообще казалась абсурдной идея переписывания истории путем погружения в прошлое. Откуда мы знаем, по какому сценарию пойдет дальнейшее развитие истории? А вдруг это будет совсем не то, чего мы хотим? Правда, при зрелом размышлении я все же согласился с тем, что между переписыванием истории сейчас и в прошлом нет никакой разницы. Разве не пытаются переписывать историю разные политические партии, вожди и диктаторы, когда они получают в свои руки всю полноту власти? Пытаются и тоже ведь не знают, куда все это придет. Да и приходит обычно к такому положению, которое кроме как социальной катастрофой не назовешь. Возможно, что в этом и состоит основная идея развития человечества - пройти через ряд катастроф, чтобы выработать иммунитет против перемен, вызванных вмешательством в историю некомпетентных политиков и правителей. И вот однажды получилось так, что мне удалось переместиться на 18 лет назад. Я даже не подозревал, что это так просто и что для этого не требуется ничего особенного. Просто создалась петля времени, поэтому я попал на пересечение двух времен. Оказалось, что прошлое находится рядом, практически за тонкой перегородкой, которую можно преодолеть при подходящем стечении обстоятельств. Это перемещение было абсолютным, т.е . я был в своем теле и в теперешнем возрасте, но люди, с которыми я встречался, были там, в своем времени. Более того, они придумали довольно правдоподобную историю для объяснения моего появления. Я не стал их разубеждать, поскольку не видел в этом никакого смысла. Это случилось в январе 2007 года, когда я пересек границу времен, материализовавшись, в марте 1986 года, в Торонто, в доме родителей одного моего приятеля, с которым я познакомился в ноябре 2003 года, в небольшом магазине модной одежды.Хозяйка магазина была моей клиенткой. В то время я практиковал астрологию, поэтому зашел к ней, чтобы обсудить недавнюю пропажу ее собаки. Мы расположились на диване в центре торгового зала и, попивая растворимый кофе, приступили уже к самой сути вопроса, когда в магазин с шумом вошли мужчина средних лет и молодая женщина, которая сразу углубилась в ряды модных вещей, развешанных на плечиках. Мужчина же подошел к нам и поздоровался. Я обрадовался его появлению, поскольку собачий вопрос был весьма щекотливым. По всему получалось, что собачку украл сын хозяйки, но сама она не допускала этой мысли, а мне не хотелось ее разубеждать. Поэтому я переключил все свое внимание на мужчину. Он показался мне крепким, высоким, энергичным, хотя в действительности он был ниже меня ростом, веса мы были одного, а его суицидальные наклонности значительно превосходили мою склонность к депрессии и заниженную самооценку. Я внимательно изучал его лицо. Он удивительно был похож на Била Клинтона - президента США. Но не это привлекло мое внимание. "Вас ждут большие перемены в личной жизни!" - сказал я, разглядывая известные знаки событий, проступившие чуть ниже уровня волосяного покрова на его лбу. Он никак не отреагировал на мое замечание, но отошел в сторону и разговорился с хозяйкой, которая, видимо, была рада появлению покупателей, поэтому уже больше не обращала на меня внимания. Тогда я встал и направился к выходу, на ходу помахав хозяйке рукой. Мужчина обернулся в мою сторону и крикнул: "Я вам позвоню, как только приеду в Лос-Анджелес!". И добавил, обращаясь к хозяйке: "У вас же есть его телефон?". И он действительно позвонил через пару дней. Так мы познакомились с ним. Потом мне пришлось участвовать в этих самых "переменах в личной жизни", которые сводились к разводу с женой, а женой была та самая молодая женщина, которую я не успел толком разглядеть в магазине. Впрочем, развод так до конца и не состоялся. Они разъехались, некоторое время жили раздельно, но потом съехались. Между ними начался бурный роман, который завершился рождением дочери. Эти роды были ключевым событием во всей этой истории. Дело в том, что, будучи неплохим астрологом, я довольно точно предсказал зачатие и рождение девочки. Более того, я как бы явился духовным пастырем, когда ее душа только готовилась к воплощению.Это было в конце ноября 2005 года. Появилась сообщение, что в Нью-Йорке покончила жизнь самоубийством дочь главы одной их крупных международных корпораций. Разглядывая ее фотографию, опубликованную на ее собственной странице в Internet, я вдруг обнаружил, что могу входить в контакт с ней, но не после смерти, а когда она была еще жива. Это было странное необъяснимое чувство. Как будто я вместе с ней испытывал чувство одиночества в квартирке на Манхэттене, душу раздирала тоска и невыносимые мысли о неизбежном конце, она страдала от обиды на своего отца, мир казался серым и безнадежным. Я никогда не понимал противоречивого отношения к самоубийцам со стороны общества, как будто бы они совершили преступление, убив себя. Мне их было жаль еще больше, чем обычных покойников, которые уходили из жизни, отчаянно цепляясь за малейшую возможность выжить. Ведь самоубийцами бывают и животные, стало быть, в этом нет ничего противоестественного. Но сознательный уход из жизни означает невозможность продолжения существования из-за невыносимых страданий.Не знаю почему, но при очередном контакте я пообещал ей, что в новом воплощении у нее будет хороший отец, хорошая судьба и счастье никогда не оставит ее. У меня созрел план. Я поговорил со своим приятелем, рассказал ему, что есть душа, желающая воплотиться через него, что прежде это была женщина - наследница могущественной империи и что она принесет ему счастье. Он сразу загорелся этой идеей. И тогда я уговорил его жену, чтобы она вернулась к нему и родила дочь. Неожиданно она согласилась, так как всегда мечтала о дочери. Они сошлись в начале января 2006 года, а в начале апреля она забеременела. Когда же пришел положенный срок, я уговорил ее изменить дату рождения на 9 января, чтобы судьба девочки была более счастливой, чем в прошлой жизни. Они попросили меня приехать за неделю до рождения дочери, чтобы присутствовать при родах. Так я оказался в Лос-Анджелес в начале января 2007 года.Самолет, которым я летел из Торонто, нещадно трясло во время полета, а потом мы долго кружили над городом в ожидании посадки. Что-то не складывалось на земле или на небесах. Усталые пассажиры, молча переглядывались в ожидании решения своей судьбы. Я безучастно разглядывал огни большого города, в котором безостановочно работала "фабрика грез", разросшаяся в огромную индустрию по производству иллюзии кино и телевидения. Наконец, самолет приземлился, сильно ударившись о взлетную полосу, как бы проверяя на прочность свою конструкцию. Рядом со мной сидел парень, похожий на агента ЦРУ. Во время полета мы с ним перебрасывались малозначащими фразами. Когда самолет уже приткнулся к терминалу, он спросил неожиданно: "Вы первый раз в Лос-Анджелес?". "Да!" - сказал я, нисколько не солгав. "Где вы намерены остановиться?" - продолжал он допытываться, видимо, следуя какой-то инструкции. "Я забронировал отель в Голливуде!" - спокойно отвечал я, понимающе глядя в его проницательные глаза. "А как вы туда доберетесь?" - произнес он ключевую фразу. "Меня встречают друзья!" - парировал я, изобразив на лице восторг от предвкушения этой встречи. Парень удовлетворенно хмыкнул, достал откуда-то телефон, похожий на небольшую книгу, открыл его и, отвернувшись, заговорил быстро на тарабарском языке, в котором можно было разобрать отдельные слова, но никак нельзя было уловить смысла сказанного.Меня действительно встретил Майкл - отец девочки. Он радостно улыбался, хотя было уже около полуночи - посадку задержали на целый час! "Как долетели?" - спросил он машинально, пожимая мне руку. "Хорошо!" - ответил я уклончиво, с отвращением вспоминая, как трясло машину во время полета и долгое кружение над городом. "Хорошо все то, что хорошо кончается!" - подытожил Майкл, перехватив у меня чемодан. Мы отравились на стоянку, которая даже в этот поздний час была полностью забита разноцветными автомобилями, ряды которых при тусклом освещении, казалось, тянутся в бесконечность. Его новый "Мерседес" был запаркован недалеко от входа. Когда мы грузили чемодан в багажник, Майкл с радостной улыбкой показал мне, как дверь багажника плавно опускается и поднимается при нажатии кнопки на пульте. Он, видимо, любил технические новшества. Через минуту, когда мы уже мчались по темной дороге, огороженной с двух сторон рядами пальм, он с видом профессионального гида начал рассказывать мне историю города. Я слушал едва, пропуская мимо ушей, иногда поддакивая, иногда кивая головой, незаметно зевал: меня клонило ко сну, поскольку в Торонто уже было утро, а в самолете не удалось задремать ни на минуту. Когда Майкл притормозил машину у входа в отель, к нам подбежали сразу несколько человек - служащих, чтобы отогнать автомобиль на парковку. Майкл передал им ключи, но чемодан никому не позволил взять, а потащил его сам. Мы вошли в тускло освещенный вестибюль, пустой в это время суток. За стойкой, поджидая нас, возвышался полный мужчина лет пятидесяти с небритым усталым лицом. Майкл поздоровался с ним и попросил для меня самый тихий и спокойный номер с видом во внутренний дворик, и чтобы был не очень высокий этаж. Мужчина выслушал его внимательно, а потом объяснил, что самый высокий этаж в отеле это тот, на котором мы находимся, а остальные расположены ниже, поскольку здание построено на склоне горы. Майкл растерялся, но потом быстро ткнул пальцем, указав на плане отеля номер 216. Мужчина попросил мой паспорт, порылся в ящике стола, достал магнитную карточку, набрал на клавиатуре код, чиркнул, намагничивая, и протянул карточку мне. Потом бросил на стойку ключ, буркнув: "Это для бара!" Мы, поблагодарив его на ходу, отправились искать номер 216. Нам пришлось спуститься на этаж ниже. Там был длинный коридор с двумя рядами одинаковых дверей с каждой стороны. В простенках между дверьми висели фотопортреты Чарли Чаплина, изображавшие великого комика в разные периоды его жизни. Мой номер оказался ближе к концу коридора. Я провел карточкой через щель магнитного замка установленную на двери вместо обычного механического замка, легонько повернул ручку, дверь отворилась внезапно и мы оказались в комнате с двумя кроватями, шкафом, холодильником и маленьким баром. Справа у двери был стол, украшенный настольной лампой. Не мешкая, я положил на него тяжелый ноутбук, который прихватил с собой на всякий случай. Майкл втащил чемодан, огляделся и, заметив над шкафом большую фотографию актрисы Бриджит Бардо, снятую с каким-то мужчиной у бассейна после купания, воскликнул: "Это сделано здесь, в отеле!" Он подошел к окну и, распахнув штору, указал вниз на бассейн, ярко освещенный фонарями, установленными на дне. Я без всякого интереса осмотрел бассейн, отметив про себя, что ночью окно придется держать закрытым из-за сырости. "Хочешь что-нибудь выпить?" - спросил я его, внимательно изучая содержимое бара. Там стояла бутылочка "Каберне", несколько бутылок пива и воды, чипсы, арахис и разная другая мелочь в пакетиках, которой обычно набивают бары в отелях. В горле пересохло, хотелось пить, но стаканов не было видно, зато на шкафу стоял стеклянный поднос с кувшином для смешивания коктейлей, заслоняя фотографию сексуальной революционерки, посвятившей остаток жизни защите животных. К счастью в ванной предусмотрительно были оставлены два новеньких пластиковых стаканчика для полоскания зубов. Я содрал с них полиэтиленовую упаковку, сполоснул и наполнил их доверху вином. "С приездом!" - произнес я тост, передавая Майклу стаканчик вина. Мы выпили, налили еще, закусили арахисом. Но жажда разыгралась еще сильнее. "Пойдем в бар, выпьем что-нибудь!" - предложил Майкл. Я легко согласился, хотя буквально уже валился с ног от усталости.Мы вышли из отеля. Я хотел прогуляться по свежему воздуху, чтобы прогнать усталость, но прогулка оказалась совсем короткой - бар находился рядом, в двух шагах. Там было пусто, тихо играла музыка. Из полумрака возникла девица и вопросительно уставилась на нас. "Привет, дорогая, мы хотим выпить сухого вина", - обернулся к ней Майкл, с трудом усаживаясь за низенький столик, рассчитанный, видимо, на японских туристов. Девица молча бросила на стол меню. Я открыл толстенный перечень напитков и, не читая, попросил принести довольно редкий сорт аргентинского вина "Малбек", которое готовят из винограда, растущего на высоте 2000 метров над уровнем моря. Девица молча, как будто она была немая, исчезла, и через минуту возникла снова с подносом, на котором красовались два огромных бокала, наполненных темным вином почти доверху. Я взял один бокал и немного отпил. Это действительно был знакомый мне терпкий вкус! Обрадованный этим обстоятельством, я сообщил Майклу, что в баре нашлось мое любимое вино. Майкл отреагировал своеобразно: "Вы меня извините, но я совсем не разбираюсь в винах. Я предпочитаю виски или водку. Но этот бокал я выпью. На здоровье!"Мне стало неудобно. Я вдруг вспомнил, что перед отъездом спросил у него по телефону, что привести в подарок - вино или виски? "Конечно, виски! Купи в аэропорту "Johnnie Walker - Black Label". Там на десятку дешевле, чем в магазине!" - быстро ответил Майкл. Я пообещал купить и действительно купил, но уже в Лос-Анджелес, при выходе в зал ожидания, бутылку переложил в чемодан и в суматохе забыл про нее. "Слушай, я ведь купил виски. Зайдем потом в номер?" - предложил я . Он кивнул в знак согласия. Мы соприкоснулись тяжелыми бокалами и, потягивая вино, завели неспешный разговор. Через некоторое время снова появилась девица и, откровенно зевая, сообщила, что бар закрывается. Мы, осушив бокалы, отправились в отель в мой номер, где я извлек из чемодана пакет с черной коробкой, чтобы тут же торжественно вручить его приятелю. Майкл поблагодарил, сказал, чтобы я его не провожал, попрощался и быстро вышел из номера, плотно притворив за собой дверь.Некоторое время я стоял посередине комнаты, соображая, какую мне выбрать кровать - ближе к окну или к двери? В конце концов, я остановился на той, что была ближе к двери. Сверху на ней лежал белый, махровый халат, искусно свернутый в форме лягушки, а к спине этой "лягушки" был прикреплен рекламный проспект с изображением сказочно гостеприимной, зеленой лягушки и с подробным описанием, где и как можно купить этот халат, если я по какой-то причине не смогу больше жить без него. Не долго думая, я разделся, принял душ, потом облачился в халат, и, чуть поколебавшись, открыл окно, впустив в комнату струю холодного свежего воздуха. Внизу в бассейне, освещенном прожекторами, едва слышно плескалась вода, создавая живописный рисунок волн на поверхности. Многократно отраженный свет прожекторов причудливо преломлялся, вызывая впечатление чего-то необыкновенного. Я перевел взгляд на фотографию Бриджит Бардо, чтобы определить на какой стороне бассейна находилась актриса, когда была сделана фотография, как вдруг в комнате погас свет. Стало темно, даже за окном ничего не было видно, лишь призрачный свет струился сквозь узкую дверную щель. Чертыхаясь, я пошел на ощупь в ту сторону. Открыв дверь, я выглянул в коридор, но и там было темно, хотя отчетливо было слышно, что в комнате напротив играет музыка. Застыв в нерешительности, я начал прислушиваться к звукам, доносящимся оттуда. Не знаю, сколько бы я так мог стоять, если бы предо мной не появился некто с фонариком в одной руке и с портфелем в другой. Он светил себе под ноги, поэтому я даже рассмотрел шляпу на его голове и темный плащ, который окутывал его фигуру почти до пят. Осветив меня, он воскликнул: "Алекс! Мы давно вас ждем, заходите скорее, Анна уже накрыла на стол!" Я, было, попятился от него, но он ловко подхватил меня под локоть, отворил дверь соседнего номера и впихнул меня внутрь. К моему удивлению там было светло и просторно. Это была настоящая квартира с кухней и спальней, большим залом и столовой. Навстречу нам вышла немолодая женщина со следами былой красоты на лице. "Алекс, куда же вы пропали!" - воскликнула она, обращаясь ко мне. И добавила, глядя на мужчину, который уже успел снять плащ и шляпу: "Саша, пожарь картошку, да чтобы было вкусно!" Мужчина вежливо попросил меня занять у стола место почетного гостя, а сам немедленно удалился на кухню. Анна же подсела ко мне и начала расспрашивать о каких-то странных событиях, о которых я уже и сам забыл помнить. Разглядывая ее, я пытался понять, кто она, а главное, за кого она меня принимает? Прямо у меня перед глазами висел календарь, на котором отчетливо было написано March 1986. Судя по всему, эти люди праздновали женский день, а я был среди приглашенных гостей. Меня действительно ждали! Стол ломился от яств, хотя в комнате нас было только трое. "У вас же там сейчас Перестройка, говорят, что все пошло по-другому, и что Горбачев такой дальновидный и умный политик! А вы делаете для него гороскопы? Вы же известный астролог, а там сейчас к астрологам особое отношение. Это правда?" - Анна ласково смотрела мне прямо в глаза. Я лихорадочно пытался вспомнить свое отношение к Перестройке и к Горбачеву. Это было что-то вроде горького сожаления смешанного с негодованием и разочарованием. Ведь благодаря всем этим "перестройкам", я потерял свою хорошо оплачиваемую научную работу на родине, а взамен приобрел эфемерную возможность случайного заработка на чужбине. Русских ученых нигде не любили. То ли нас боялись, то ли нам не доверяли и поэтому никогда не брали на хорошую работу. В университетах полно было китайцев и индусов, пакистанцев и арабов, а русских почти не было видно. Это был какой-то международный заговор, в результате которого русские ученые, создавшие у себя на родине целые научные направления, могли претендовать в лучшем случае на крохи со стола английского, американского или канадского профессора. Я, впрочем, никогда не стремился в американские академические круги, поскольку меня отталкивала царившая там атмосфера духовной нищеты и материальной бедности, умело маскируемой под элитарный стиль жизни.Что касается особого отношения к астрологам на родине, то по этому вопросу у меня не было особого мнения. Астрологов в России никогда не любили, поэтому всегда преследовали. Ортодоксы считали всех астрологов разновидностью нечисти, а научная интеллигенция приравнивала их к шарлатанам. Но все это не имело ко мне никакого отношения, поскольку на родине я был не астрологом, а ученым, да и в Канаде не стремился попасть в ряды астрологов. Тем не менее, чтобы не разочаровать Анну, я решил ей что-нибудь рассказать. Но чтобы самому не ошибиться, я спросил на всякий случай, кивнув на календарь: "Это у вас старый календарь или новый?" Анна оглянулась на стену, где красовался календарь размером с газетный лист, потом крикнула, обращаясь к мужу: "Саша, где ты взял этот календарь?". "Это мне Элла подарила на новый год. Помнишь, она заходила к нам в декабре? Тогда еще Рома был с ней!" - прокричал Саша, высунувшись из кухни наполовину. "Хм, да я многое могу им поведать, если это действительно 1986!" - подумал я. И начал длинный рассказ о достижениях советских астрологов. В частности, я сообщил ей, что астрологи уже предсказали скорый развал СССР. Потом, будет разрушение башен в Нью-Йорке, войны в Ираке и Афганистане, затопление Нью-Орлеана. Между прочим, я сообщил ей, что через некоторое время они переберутся в Лос-Анджелес. "Правда? А для чего? Нам и в Торонто хорошо. У нас здесь свой кабинет. Мы ведь с Сашей практикующие врачи, а в Лос-Анджелес мы не сможем практиковать. У нас же нет лицензии на Калифорнию!" Тогда я сообщил ей, что все это случится того, когда они достигнут пенсионного возраста.В самый разгар моего рассказа появился Саша с большой сковородой, наполненной ароматной жареной картошкой. При виде этого нехитрого блюда, у меня потекли слюнки, поскольку вино, выпитое полчаса назад, хотя и утолило жажду, но возбудило сильный аппетит. Анна перехватила сковородку и ловко разделила картофель между нами. Рюмки немедленно были наполнены водкой. Саша встал и торжественно обратился к нам: "Выпьем за наших прекрасных женщин, которые создают нам уют и покой в доме!" С этими словами он быстро опрокинул рюмку, я тоже отпил, Анна же лишь прикоснулась к водке губами и воскликнула: "Фу, какая гадость! Не к столу будет сказано!" Все набросились на еду, началось обычное праздничное застолье, которое прервал звонок в дверь. Хозяева пошли встречать очередного гостя, но это был не гость, а худенькая девочка, лет двенадцати. Она поманила меня за собой. Я покорно встал и пошел, провожаемый сочувственным взглядом Анны. Саша на прощание похлопал меня по плечу: "Заходите, мы всегда вам рады!" Я пообещал, уверенный, что не скоро их увижу.Коридор был едва освещен какими-то мутными плафонами, укрепленными на стенах выше головы. Девочка быстро отворила дверь напротив и исчезла в полумраке прихожей. Я вошел следом за ней. Это квартира была похожа на ту, в которой я только что угощался напитками и закусками. Правда, освещение в ней почти отсутствовало, да и мебель была другая. Забавно, что на стене в том же месте висел похожий календарь, видимо, тоже подаренный Эллой и Ромой. Но открыт он был на странице January, 1986. Девочка прошмыгнула в дверь, ведущую в спальню. Я вошел следом за ней. Это была небольшая комната, наполовину занятая высокой кроватью королевского размера. На кровати возлежала, опираясь на подушки, худенькая женщина. С двух сторон кровати на стенах были укреплены светильники дневного света. При таком освещении лицо женщины казалось белым, а глаза черными. Женщина, это была Соул, смотрела на меня с состраданием, как будто меня только что вытащили из-под поезда. Девочка сидела сбоку на кровати, свесив ноги и понурив голову."Ешь ли ты хлеб в поте лица своего?" - вдруг обратилась ко мне Соул. Я несколько опешил, но не подал виду. "Далеко же Они тебя загнали!" - продолжала она каким-то странным звенящим голосом. "Не так уж и далеко, есть места и подальше, чем Торонто, например, куда Макар телят не гонял!" - поддержал я разговор, переходя на игривый тон. Но она не приняла игры, голос ее зазвенел еще сильнее:
При этих словах, словно уловив сигнал, девочка легко спрыгнула с кровати, подбежала к тяжелым, бархатным шторам и с шумом распахнула их. Вместо окна там зиял черный провал в форме квадрата. И хотя в этом не было ничего сверхъестественного, у меня вдруг мурашки забегали по коже. Я подошел вплотную к черному провалу в стене и начал всматриваться, отгородившись ладонями от комнатного света. Там было темно, как будто мир заканчивался плоскостью стены. "Неужели ты ничего не помнишь?" - продолжала Соул, внимательно изучая меня взглядом. "А что я должен помнить, разве мы встречались раньше?" - я посмотрел на нее с улыбкой, которая непроизвольно возникала у меня, при виде этой хрупкой женщины, возлежащей на огромной кровати. "Мы не просто встречались, мы ближе самых близких родственников!" - воскликнула она с отчаянием в голосе. Я начал лихорадочно перебирать в памяти всех, кого только знал. Но ее там не было даже среди самых дальних знакомых. "Неужели ты не помнишь, как вас увозили с Земли?" - она вся напряглась и даже привстала. В это время что-то промелькнуло у меня в памяти. Это было не то видение, не то обрывок сна. Я сидел за круглым столом на борту челнока. Напротив меня сидела женщина-блондинка, с такими выразительными чертами лица, что если бы я увидел ее хотя бы раз в жизни, то и тогда запомнил бы навсегда. Ее звали Рут. С каким-то отрешенным видом она объясняла мне, что эксперимент зашел в тупик, поэтому мы покидаем Землю навсегда. Всех людей невозможно спасти. Спасутся только единицы. Остальные погибнут почти мгновенно. "Мы ничего не можем сделать! Произошла утечка очень токсичного искусственного элемента, синтезированного в земных лабораториях. Элемент вступает в реакцию с атмосферным азотом, в результате создается избыток ионов азота, которые сгорают в кислороде с выделением большого количества тепла. После сгорания азота океаны частично испарятся, потом возникнет дождь из азотной кислоты. Земля опустеет надолго, потребуются сотни миллионов лет, что бы восстановить растительный покров. Кажется, уже началось!" - Рут показала в направлении экрана, на который проецировался огромный глобус Земли. Я увидел крошечные вспышки на ночной стороне планеты. Они становились все более мощными и продолжительными. Еще минута и яркое желтое сияние охватило весь глобус. Это было так красиво и ужасно, как бывает только в конце света. Сияние то угасало, то разгоралось снова. И с каждой новой вспышкой зеленые материки становились все более темными, бурыми. Атмосфера стремительно теряла прозрачность, наполнялась желтоватыми облаками, которые закрывали всю видимость. Челнок стремительно удалялся в сторону Солнца. Земля поблекла, уменьшилась в размерах, а затем и вовсе исчезла.Я сидел оглушенный, не в силах поверить в происходящее. Мне было стыдно, что я сбежал в последнюю минуту с родной планеты, чтобы оказаться потом неведомо где, а главное, с непонятной целью, чтобы играть роль подопытного кролика. "Почему же ваши Создатели не смогли предотвратить катастрофу?" - спросил я Рут, даже не надеясь услышать что-либо в ответ. Но она сразу ответила: "Это не входит в их задачу. Когда-то они создали огромное число идентичных миров в разных частях Вселенной, всего 4194304 системы, подобных Солнечной. К сожалению, в основе их творения была заложена ошибка, поэтому миры рано или поздно приходят к своему концу. Случай вашей Земли не уникален. Он повторяется два раза из трех. Есть и другие исходы - войны, истощение ресурсов планеты, затопление суши, генетическое вырождение, изменение параметров орбиты, жесткое излучение, обусловленное вспышкой сверхновой звезды и влияние других, еще более редких факторов…. Но эксперимент продолжается. Всякий раз из очередной гибнущей системы извлекаются самые прозорливые, которые могли предвидеть конец своего мира или даже предотвратить его при должном развитии способностей. Их переносят в следующую систему, чтобы повысить вероятность выхода их кризиса. Считается, что, таким образом, возможно, удастся устранить исходную ошибку, чтобы дать шанс на выживание оставшимся системам. А их еще более трех миллионов".Это видение, промелькнувшее, как вспышка в считанные доли секунды, заставило меня иначе посмотреть на женщину, возлежащую на подушках. Из разрозненных кусочков начала складываться цельная картина. "Если я все правильно понимаю, тебя создали на райской планете из генетического материала, взятого из моего тела, верно?" - спросил я ее, хотя уже заранее знал ответ. Она кивнула головой в знак согласия. Тогда я приступил к расспросам:
Действительно, я вспомнил тот день, когда он отдыхал в саду. Был август, теплая погода и хорошее мирное настроение создавали ощущения блаженства. Жена того человека и два его сына, находились в доме, который возвышался на пригорке. Неожиданно появился летательный аппарат, похожий на диск. Он завис, вращаясь с большой скоростью, прямо над ним. Человек не испугался, а с любопытством ждал, что же будет. Вдруг корпус аппарата с треском рассыпался на мелкие кубики. Человек собрал несколько из них, чтобы удивить ученый мир своей планеты. Но кубики испарились без остатка. Остов летательного аппарата состоял из колеса прямоугольного сечения и двух замысловато изогнутых обручей-лопастей, которые вращались в перпендикулярных плоскостях, создавая движущую силу, способную разгонять аппарат до сверхсветовой скорости. В центре колеса на спицах был укреплен цилиндр длиной около метра. Когда остов испарился, цилиндр упал на траву. То ли от удара, то ли так было задумано, но торцы цилиндра приоткрылись и из них посыпались светящиеся голубоватым светом "черви", похожие на хромосомы при большом увеличении. Это действительно были световые копии моих хромосом. Спицы превратились в ноги-опоры, отчего цилиндр стал напоминать огромное, подвижное насекомое. От неожиданности человек упал, но потом приподнялся, опираясь на руки. Цилиндр проворно заполз ему на спину, а потом одним торцом прислонился к затылку. "Черви" мгновенно просочились в голову. После этого и цилиндр испарился без остатка, не оставив никаких следов пребывания инопланетного летательного аппарата. Так состоялся перенос моих хромосом в тело того человека, который был профессором, ученым, специалистом в области глобальной устойчивости экологических и экономических систем. Но сам процесс замещения хромосом длилось долго. Это было похоже на болезнь с неясными симптомами. Температура тела падала иногда до 35 градусов, начинался озноб, хотелось лечь, накрыться с головой и так лежать, не вставая. Иногда температура, напротив, поднималась, создавая ощущение дурноты в желудке, тошноты и рвоты. Так продолжалось несколько лет. За это время я полностью изменился. Стал выше ростом, более массивным. Предчувствуя большие перемены, я решил уехать в другую страну, сменить свой имидж, профессию, круг знакомых и даже язык общения. Все это удалось осуществить в начале 2001 года. Я оказался в Торонто, в совершенно незнакомом мне городе, в котором у меня не было никаких родственников, друзей, приятелей, или даже просто знакомых, кроме одной женщины, с которой я тоже был едва знаком. При воспоминании о ней, меня вдруг осенило. "Кто эта девочка - наша дочь?" - спросил я Соул, с интересом оглядывая худенькое создание, взирающее на меня со смешанным чувством страха и уважения. "Да!" - уклончиво ответила Соул, задумчиво глядя в сторону. Из глаз ее покатились слезы от нахлынувших воспоминаний. "Для нее то хотя бы нашлось здесь место?" - это был мой последний вопрос. "Ты еще встретишься с ней там, где ты будешь жить!" - и она погладила девочку по спине. Тогда я обнял их обоих, прошептал: "Я спасу вас!", потом быстро вышел из комнаты, притворив за собой дверь. В коридоре было темно. Но я точно знал, что вход в мой номер находится напротив. Когда я вошел, там уже горел свет. Мельком глянув на фотографию Бриджит Бардо, я подмигнул ей, мол, мы одной крови, я знаю, кто ты, как ты оказалась здесь и почему защищаешь этих несчастных животных. Погасив свет, я упал на кровать, как был в халате, и заснул мертвым сном. Меня разбудил телефонный звонок. Это был Майкл. Он уже ждал меня в машине около отеля. Оказывается, что мы договорились с ним позавтракать вместе в каком-то знаменитом кафе. Я быстро почистил зубы, оделся, и, не мешкая, вышел в коридор. Дверь в номер напротив была широко распахнута. Там хлопотала низенькая, полная женщина. "Мэм, кто жил в этом номере?" - спросил я на английском языке. "Господин, я мексиканка! Я совсем не знаю английского языка. Я работаю здесь горничной!" - быстро затараторила женщина на испанском языке. "Грацио!" - ответил я, пораженный абсурдностью ситуации. Майкл, хотя он был иммигрантом из Одессы, встретил меня широкой американской улыбкой, которую приобрел здесь за тридцать лет жизни. Кафе, которое он выбрал, ничем не отличалось от тысяч других американских заведений подобного типа, кроме своего удобного расположения в Голливуде, благодаря чему, его посетили в разное время знаменитые режиссеры и актеры. Их портреты украшали стены, создавая неповторимую атмосферу деревенского музея. Все блюда в меню были стандартные. Я выбрал на завтрак омлет с овощами. Когда передо мной поставили тарелку, я ужаснулся. Омлет было такого размера, что я не смог бы съесть четвертую его часть, даже если бы был очень голоден. Но, то ли оттого, что я наелся картошки в своих ночных похождениях, то ли из-за непривычной обстановки, но у меня совсем не было аппетита. Я нехотя ковырялся вилкой, вынимая из омлета кусочки сухини и грибов. Майкл, напротив, ел с большим аппетитом. "Вы знаете такого режиссера - Спилберга?" - спросил он. "Смотрел некоторые его фильмы!" - ответил я, чтобы поддержать разговор. На самом деле из всех его фильмов я мог припомнить только один фильм, да и то фрагментами. "Он любил здесь завтракать, причем всегда садился не за стол, а на полу около стойки!" - и Майкл показал вилкой на портрет молодого Спилберга, который был прилеплен на то место, которое когда-то облюбовал для себя знаменитый режиссер. "Наверное, он чувствовал себя собакой в этом мире!" - пошутил я. Мы громко рассмеялись, привлекая всеобщее внимание. Майкл составил программу на все время моего пребывания. На сегодня был запланирован обед у его родителей. Поэтому сразу после завтрака мы отправились в супермаркет, чтобы закупить продукты, потом заглянули к его жене Луизе, которая приготовила для нас кофе. Мы поболтали с ней о разных вещах, интересных беременным женщинам. Время летело незаметно. На обед мы отправились вдвоем. Луиза, сославшись не недомогание, осталась дома. Его родители жили в доме для пенсионеров, на тихой, тенистой улочке. Нас встретил отец Майкла. Это был Саша, постаревший на 18 лет, перенесший две операции и раковое заболевание, но все еще бодрый. Он радостно пожал мне руку. Мы поднялись наверх по лестнице, в обнимку с пакетами. Дверь открыла Анна. Она сильно сдала за эти годы. "Посмотри Аня, он совсем не изменился" - радостно закричал Саша прямо с порога. "Да вижу я, вижу!" - отвечала Анна, хотя в прихожей было темно, а лицо мое закрывали черные очки и кепка с большим козырьком и красной надписью по околышу "Canada - 1867". Анна попятилась, пропуская нас, а когда мы оставили пакеты на кухне, закричала: "Саша, пожарь картошку, да чтобы было вкусно!" Я насторожился при этих словах, вспомнив свое ночное путешествие. "Саша исключительно хорошо умеет готовить картошку. У него вкусно получается, а у меня нет!" - проинформировала меня Анна, подводя итог своего более чем полувекового совместного проживания с мужем в разных городах, на территории четырех стран и на двух континентах.Нас, очевидно, ждали, стол уже был накрыт, он ломился от яств. Анна усадила нас за стол и приступила к расспросам. Ее уже не интересовала Перестройка. "Как поживает наш родной Торонто?" - это был ее единственный вопрос. "Зима, снег, холод, мороз, вьюга" - ответил я, не задумываясь. Торонто у меня ассоциировался с Иркутском или Новосибирском. Хотя, когда меня провожали, лил проливной дождь. Снег же выпал, спустя две недели, когда я прилетел назад. А вьюга бывает, главным образом, в феврале или в марте. И уж никак не сравнить лютые сибирские и умеренные канадские морозы! "Да, мы помним, как было холодно зимой в Торонто. А здесь всегда тепло, всегда лето! Мы очень благодарны Мише, что он нас сюда пригласил" - она ласково погладила сына по плечу. "Анна, что случилось с Соул?" - спросил я нерешительно. "Соул? Она умерла!" - быстро ответила Анна, не глядя на меня, и крикнула, обернувшись в сторону кухни:
И они погрузились в воспоминания о каких-то ужинах, на которые приглашали всех сотрудников клиники, и как там было весело, как все пели и танцевали. Мы с Майклом слушали молча, подъедая холодные закуски. Наконец, я не выдержал и прервал поток воспоминаний:
Анна замолчала, погрузившись в грустные воспоминания, которые прервал Саша. Он остановился у стола с дымящейся сковородой, полной ароматной жареной картошки. Анна тут же разложила ее по тарелкам. Вкус у картофеля был такой же, как ночью. Отобедав, мы откланялись и отправились в гости к Майклу, где нас уже ждал ужин. На следующий день было воскресенье, стояла теплая, солнечная погода, какая часто случается в Калифорнии в это время года. Мы отправились на прогулку в храм пяти религий. Луиза чувствовала себя вполне здоровой, кроме того, к нам присоединилась ее сестра - симпатичная брюнетка, похожая на восточную царицу. Вчетвером мы составляли более чем странную компанию. Разбившись на пары, мы гуляли вокруг пруда, а потом предавались размышлениям в маленьком зале для медитаций. После этого мы отправились в ресторан на берегу океана. Во время обеда, я разглядывал Луизу и ее сестру, сравнивая их. Хотя у них был один отец и одна мать, они во всем отличались друг от друга. Луиза была на голову выше своей старшей сестры, более кряжистая и совсем не похожа на нее лицом. Меня вдруг пронзила странная мысль, что ведь я не оригинал, а только копия! А копий можно сделать сколько угодно. Неужели Они разослали копии во все уголки Вселенной, во все уцелевшие миры, которых осталось еще более трех миллионов! От волнения я не мог уже больше ни есть, ни пить, поэтому, извинившись, встал из-за стола, сославшись на недомогание. "Я хочу побродить по берегу океана!" - сказал я Майклу. Он пообещал присоединиться ко мне чуть позже.Я вышел из ресторана, спустился по тропинке на пустынный песчаный пляж, усеянный валунами, брошенными здесь для укрепления берега, разделся до трусов и вошел в воду. Впереди, сколько можно было видеть, простиралась водная поверхность, взбаламученная волнами, которые медленно накатывали на берег. В это время года никто не купался, хотя вода у берега была вполне терпимой. Я неспешно поплыл вперед, преодолевая волну за волной. "Если я не один во Вселенной, тогда должна быть сила, способная удержать меня на плаву сколь угодно долго!" - думал я, удаляясь, все дальше и дальше от берега. Вода становилась все холоднее и холоднее, а сил оставалось все меньше и меньше. Наконец, я устал настолько, что не мог уже плыть дальше. Тогда я перевернулся на спину и так лежал, покачиваясь на волнах, уставившись в небеса, откуда меня занесло на эту планету с неведомой мне целью. Вдруг я заметил краем глаза женщину в черном гидрокостюме. Стоя на узенькой пластиковой доске, она лихо управляла огромным парусом, совершая немыслимые виражи. Я сразу ее узнал. Это была Рут! Поравнявшись со мной, она крикнула на английском языке: "Сэр, вы заплыли слишком далеко! Я могу помочь вам вернуться на берег!" "Вот она, сила, которая не даст мне пойти ко дну!" - подумал я, молча перевернулся на живот и ухватился за доску. Мгновение и мы уже были у берега рядом с одеждой, оставленной мною без надзора. "Удачи!" - прокричала Рут, разворачивая парус в сторону океана. Я вяло помахал ей вслед. Но в душе моей все ликовало. Значит я не один на этой планете! Тогда мне остается только ждать, пока кризис охватит ее до такой степени, что люди уже не смогут управляться с нахлынувшими проблемами. И тогда им понадобится Волшебник, чтобы преодолеть пропасть, возникшую во времени. Смогу ли я помочь им на этот раз или мне вновь придется покинуть горящую планету? Я не мог ответить на этот вопрос. Из своего жизненного опыта я знал, что здесь щедро платят каждому, кто готов уничтожить планету, но скупо вознаграждают тех, кто готов ее спасти. Весь род человеческий похож на обезумевшее стадо, которое несется к пропасти, в надежде перепрыгнуть ее. Все знают, что эту пропасть нельзя преодолеть одним прыжком. Вот если бы, посередине была опора, хотя бы одна! Маленький островок надежды, который еще предстоит создать. Пошатываясь, я брел по песчаному пляжу. Навстречу мне спешил Майкл. "Кто это женщина?" - закричал он, указывая на удаляющийся парус. "Так, одна знакомая с другого берега океана. Решила навестить меня! Но ветер помешал нашему свиданию. Видишь, как быстро ее унесло!" - пошутил я, хотя все это была чистая правда. Мы постояли немного на берегу, ожидая, пока высохнут капли влаги на моем теле. Потом я оделся, и мы поднялись на площадку, где нас уже ждали женщины. Оттуда был виден одинокий парус, похожий на восклицательный знак среди арабской вязи. Это был страж цивилизации, поставленный Создателями охранять людей, дабы они не совершили ошибку, которая была уже изначально заложена в программе. Ошибку надо было найти и удалить из системы. Но эту ошибку, возникшую при сотворении мира, нельзя увидеть изнутри. Должен быть наблюдатель, который видит всю систему снаружи, понимает принцип ее действия. Он должен быть волшебником и математиком в одном лице. Тогда, возможно, этот мир сможет избегнуть ужасной катастрофы. И не сбудутся величайшие пророчества! |